ЗАМЕТКИ. RANDOM

Очень гедонистический вагон-ресторан скорого поезда Москва—Рига. Все слилось воедино и затанцевало: деревянные столы и бархатные шторы, мои вино и селёдка, странная парочка за соседним столиком, постоянно смеющаяся надо всем, пара неопределившихся в жизни подростков за пивом. И я, просто я. Так люблю такие точки вне места и времени.

---

Я закрыла ставни, повернула задвижку — пусть мир останется там.

---

Первый раз проходила границу на поезде. 

— Не бывали ещё у нас? — любезно поинтересовался погранец (если проводники были похожи на войска вермахта, то погранцы — на эсесовцев). 

— Как не бывала? — взвилась я — Это мой сотый раз в Латвии!

— Ну, в поезде у нас не бывали..

— Ааа, да, в поезде ещё не бывала!

---

В захудалом аэропорту захудалого немецкого города Ханн молодая красивая марокканка неожиданно театрально рухнула на пол и начала биться в странном припадке. Поразило спокойствие немок, которые лихо оттащили её биться в уголок. Гражданское во мне так и вспылило: фрау, вы так спокойны! А фрау мне: это они так за багаж не хотят платить ..

ПОСЛЕДНЯЯ ДОРОГА ГОДА

 Холмы -- это вечная слава.
     Ставят всегда напоказ
     на наши страданья право.
     Холмы -- это выше нас.
     Всегда видны их вершины,
     видны средь кромешной тьмы.
     Присно, вчера и ныне
     по склону движемся мы.
     Смерть -- это только равнины.
     Жизнь -- холмы, холмы.

ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ В АФРИКЕ

DO WE SWIM OR DO WE SINK

  Мы долго шутили, что очень похожи на Кейт и Лео из Титаника. В первую очередь, внешне. Это оказалось особенно смешным, когда мы и вправду оказались на Титанике: дурацкой лодке, которая два часа возила нас кругами по Сене, а вокруг были люди-люди, они ели и пили, словно были в Ковчеге, а не на Титанике.
  И никому не было страшно, а я уже тогда знала, что все утонуло.
Обожаю эти истории.

НЕСЧАСТЬЕ В ПАРИЖЕ

Зубодробительно приторный small-talk в Парижском Ritz повергает в несчастье прямо пропорциональное тому счастью, когда под задницей велосипед, а не вычурный стул, а разговор —  настолько обо всём, что он, кажется, и есть всё.

Всё, что у нас есть. 

В ДУБАЙ ЗА ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ

Ровно за 15 минут до окончания регистрации мы купили мой билет в аэропорту Внуково. Меньше 48 часов в Эмиратах. Больше, чем просто очередная моя взбалмошная глупость.

Такая банальность конечно, но дорога всегда расставляет все на свои места. Вот сидишь ты в своей квартире в Москве, или Петербурге, старательно обставленной икеей, вешаешь картиночки на стену, думаешь о бытие, о смысле жизни, о том, куда ты идёшь, чего ищешь, и вот это вот все. 

Встречаешься за кофе, болтаешь о насущном, размышляешь над жизненными выборами, делаешь выборы, думаешь про какие-нибудь вот эти реновации, сексуальные меньшинства, культурные институции... а потом приезжаешь на море, сидишь на пляже, и песок такой тёплый, и всё в нём, и соль в волосах. 

Лежишь, смотришь на красную луну, на синее море, на то, как визжат дети в волнах, как женщина, похожая на гаитянку с картин Гогена, заплетает с голой грудью косички каким-нибудь таким же голым немкам. 

И ты думаешь: какой нахрен смысл, какой ещё кризис, какие ещё реновации, права геев, культурные институции, смерть медиа, какой ещё "свиной грипп, сама свинья, отдельно грипп блядь" по Листерману, какой ещё альтернативный метод заваривания кофе, кривые шрифты, отчеты, презентации, что за бред, что за чудовищная ерунда.

Вот тут, здесь, сейчас, вообще ничего не имеет значения.

Спасибо.

ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ

Сегодня провожала на Ленинградском свою ученицу Юлю. Последние дети, которых я учила, взяли и закончили школу.

Мы бежали вдоль поезда, чтобы успеть запрыгнуть в, по иронии судьбы, шестой вагон поезда Москва — Таллин.. 

Уже по пути в метро я наткнулась на стенд с фото без вести пропавших. Два огромных стенда. Старики, молодые девушки и подростки, которые оборвали связь сами или по чьему-то злому умыслу. Я долго вглядывалась в каждое лицо: они были красивые и не очень, грустные и весёлые, эти пропавшие.

На площади Трёх вокзалов я села на парапет и долго думала о том, как я сделала этот город и вокзал своим. Как страшно здесь было ночью с огромным чемоданом в восемнадцать. Как некуда было идти, как летела через половину мира и жила в Африке. Как много я путешествовала раньше и как живу сейчас. Насколько много изменилось, насколько много не изменилось.

И как легко мы стали пропавшими без вести, вглядывались в лицо в толпе, сравнивали с фотороботом из сердца на личной такой доске с пропавшими. 

Искали и не находили.

Москва, площадь Трёх вокзалов, 21 июля 2017

OH WOMAN OH MAN

Вчера сделала две заметки, которыми вдруг захотелось поделиться. Я совершенно не умею грациозно запрыгивать в огромные машины, которые, пожалуй, больше моей квартиры. Мне радикально не ясно, какую из ног нужно забросить первой, и на какой руке подтягиваться. Каждый раз я выгляжу мешком корнеплодов, летящим в кузов с подачи чумазого работяги.

Я вообще заметила, что не склонна к простым механическим повторяющимся действиям: мне не удалось научиться не путать педали в машине, запомнить за год, какой выключатель от кухни, а какой от сортира, и начать правильно приседать за десяток спортивных залов.

Выяснилось, что ласточкой выпархивать из отвратительно низкого авто — тоже тот ещё навык. Терпеть неудачное свидание уже не было сил, и я попросила небезызвестного гонщика остановить на Большой Ордынке, которая всего в паре кварталов от моего дома. Кое как вытащив себя наружу, я обнаружила, что стою у кубинского консульства. В надежде не быть с позором изгнанной, присела на их крылечко, надеясь, что пиджак выдаёт во мне приличного человека, а не ночную бабочку. Закурила сигаретку и подумала: вот бы мне у кубинского консульства, да сигару.

Такие дела.

ТУРБУЛЕНТНОСТЬ И МАЛЕНЬКАЯ СМЕРТЬ БОЛЬШОГО ЧЕЛОВЕКА

Я много и часто летаю, поэтому какие бы кульбиты не выкидывал самолёт — мне не важно. Я не смотрю в окно, не ем обедов и ужинов, не обращаю внимание на детей и странных попутчиков: каждое из этого уже столько раз было, что не вызывает во мне ровным счётом ничего. 

Писк табло "пристегните ремни" настойчиво пробился сквозь постоянно повторяющуюся песню, я покорно щелкнула пряжкой, и на какой-то момент полностью отдалась этой тряске. 

Что будет, если меня не будет? И, самое главное, что бы было, если бы тебя никогда и не было? 

Это были мои первые в жизни похороны. Твои. Большую часть из всего этого ты бы не хотел, или хотел бы не так, и я прошу простить меня за это. 

Такая маленькая смерть такого большого человека.

ВКУСНАЯ СУШЕНАЯ ХУРМА

Я стала очень редко писать в сети, потому что источником моего вдохновения, как правило, является печаль какого-нибудь рода. Не обязательно мужского, но чаще всего да.

Это совершенно не отменяет того факта, что я продолжаю писать несметное количество заметок, которые все равно рано или поздно преобразуются в тексты: таково мое устройство.

Почему этот текст называется вкусная сушеная хурма? 

Объяснить довольно сложно: здесь требуется долгая предыстория. Во-первых, кажется, что в моей жизни довольно мало энтропии: я занимаюсь серьёзными вещами, но и без энтропии я не могу. Так я ввязываюсь в кошмарно идиотские истории с мистическими незнакомцами и их дарами, знаками судьбы, внезапными пьянками и путешествиями. Во-вторых, сердце мое существует вне законов разума, благо учащенные ритмы с ним случаются катастрофически редко, но когда случаются — лучше закрыть окна и двери. Обычно я выбираю между да или да.

Кажется, можно было бы завести какое-нибудь идиотское совместное хобби, вроде прослушивания виниловых пластинок: я тут увидела в московском доме книги. Они стоят баснословных денег, но какое чудесное идиотское хобби бы вышло. Мне вообще многое нравится и многое интересно, кажется, что я — потенциально идеальный элемент для какой-нибудь синергии.

В очередной раз показалось, что это могло бы быть вот оно. Но как можно предпочитать того, кто предпочитает вкусную сушеную хурму: и то ли жаль, что любопытство развенчало героя, то ли совсем нет..

REGUGES ARE WELCOME

 

Сирийское гетто. В целом, селиться в гетто – мой стиль, я даже испытываю что-то вроде "слияния с туземцами". 

Апогей слияния – понимать в общих чертах их диалект арабского и немного тосковать по чувству страха, разлитому в воздухе, когда живёшь на пороховой бочке. Такое путешествие..

РАССКАЗ ПРО БОГИНЮ ПОДНОЖИЯ

А самым близким сердцу моментом этой поездки была встреча с Богиней.. 

Направляясь к Акрополю, мы по невнимательности попытались купить билеты в вагончике с гидами. 

Hey, we'd opt for two tickets, как обычно начала писаться своим английским я. Хотя по моему спутнику усомниться в том, откуда мы, было невозможно, ибо даже мой queen's English ничего не маскировал. 

"Натали!" — безапеляционно заявила собеседница, и я опешила настолько, что продожила гнуть свою линию. Дама в ватнике, с густоподведенными глазами и обветренными руками, быстро приняла вызов. "Indeed my dear", подхватила Натали и повела нас, лохов, по волнам своего остроумия. 

"Вы сами откуда будете?". Мой спутник, со свойственной простотой, начал пытаться разобраться с тем, откуда он. "Родом, корнями", прервала его размышления Богиня. Почувствовав в ней словесного тяжеловеса, который по плечу только мне, я переадресовала вопрос обратно. "Я from everywhere, worldwide (букву О нужно тянуть долго), а реснички у тебя свои али наклеенные? Так вот, здесь сидят гиды, professional, а билеты вон там, в серой будочке, придете и скажете two. Я дорого с вас не возьму, возвращайтесь, коли надумаете экскурсию".

Тост за Натали, Богиню подножия Олимпа.